Вооруженный конфлик у озера Хасан, история.....

ВООРУЖЕННЫЙ КОНФЛИКТ С ЯПОНИЕЙ В РАЙОНЕ оз. ХАСАН в 1938 г.
Со времени Хасанских событий прошло семьдесять лет. Они принадлежат истории, которая всегда готова преподнести полезные уроки и обогатить нас необходимым опытом.
Советский Союз в 30-е годы постоянно стремился к мирным отношениям с соседними странами на Дальнем Востоке, в том числе и с Японией, что отвечало общим интересам. Однако эта политика не находила отклика у тогдашних правящих кругов Японии.
Японские руководители, пресса вели антисоветскую пропаганду, открыто заявляли о необходимости подготовки войны против Советского Союза. Генерал С. Хаяси, пришедший к власти в феврале 1937 г., на первом же заседании руководимого им правительства заявил, что “с политикой либерализма в отношении коммунистов будет покончено”.
В газетах Японии стали появляться откровенно антисоветские статьи с призывом к “маршу до Урала”.
В мае-июне 1938 г. в Японии была развернута агитационная кампания вокруг якобы “спорных территорий” на границе Маньчжоу-Го с российским Приморьем. В начале июля 1938 г. японские пограничные войска, располагавшиеся западнее озера Хасан, были усилены полевыми частями, которые сосредоточились на восточном берегу реки Тумень-Ула. А непосредственно перед началом конфликта японское армейское командование бросило в район высоты Заозерной дислоцировавшуюся в Корее дивизию (численностью около 10 тыс. человек), дивизион тяжелой артиллерии и около 2 тыс. солдат Квантунской армии. Во главе этой группировки стоял полковник Исаму Нагаи, член националистического “Общества Сакуры”, активный участник захвата Японией Северо-Восточного Китая в 1931 г.
Подготовку к боевым действиям, стягивание своих войск к району озера Хасан японская сторона объясняла тем, что пограничная зона СССР вблизи этого озера якобы является маньчжурской территорией.
15 июля 1938 г. поверенный в делах Японии в СССР явился в Наркоминдел и потребовал вывода советских пограничников с высот в районе озера Хасан. После того как японскому представителю были предъявлены Хунчуньское соглашение России с Китаем от 1886 г. и приложенная к нему карта, неопровержимо свидетельствующая о том, что озеро Хасан и примыкающие к нему с запада высоты находятся на советской территории и что никаких, следовательно, нарушений в этом районе нет, он ретировался. Однако 20 июля японский посол в Москве Сигэмицу повторил притязания на район Хасана. Когда ему было указано на необоснованность подобных притязаний, посол заявил: если требования Японии не будут выполнены, она применит силу.
Естественно, что об исполнении необоснованных территориальных претензий японцев не могло быть и речи.
И тогда ранним утром 29 июля 1938 г. японская рота, под прикрытием тумана нарушив государственную границу СССР, с криками “банзай” атаковала высоту Безымянную. Накануне ночью на эту высоту прибыл наряд 11 пограничников во главе с помощником начальника заставы лейтенантом Алексеем Махалиным.
...Цепи японцев все плотнее окружали окоп, у пограничников на исходе боеприпасы. Одиннадцать воинов в течение нескольких часов героически отражали натиск превосходящих сил противника, несколько пограничников погибли. Тогда Алексей Махалин принимает решение прорвать окружение рукопашной схваткой. Он поднимается в полный рост и со словами “Вперед! За Родину!” бросается с бойцами в контратаку.
Им удалось прорвать окружение. Но из одиннадцати в живых остались шестеро защитников Безымянной. Погиб и Алексей Махалин. Ценой больших потерь японцам удалось овладеть высотой. Но вскоре к месту боя подоспели группа пограничников и стрелковая рота под командованием лейтенанта Д.Левченко. Смелой штыковой атакой и гранатами наши воины выбили захватчиков с высоты.
На рассвете 30 июля неприятельская артиллерия обрушила на высоту плотный сосредоточенный огонь. А потом японцы несколько раз ходили в атаку, однако рота лейтенанта Левченко стояла насмерть. Сам ротный был трижды ранен, но из боя не вышел. Батарея противотанковых орудий лейтенанта И.Лазарева пришла на помощь подразделению Левченко и прямой наводкой расстреливала японцев. Погиб один из наших наводчиков. Лазарев, раненный в плечо, занял его место. Артиллеристам удалось подавить несколько вражеских пулеметов и уничтожить почти роту врага. Командира батареи с трудом заставили уйти на перевязку. Через день он снова был в строю и воевал до окончательного успеха. . . А лейтенант Алексей Махалин был удостоин звания Героя Советского Союза (посмертно).
Новый, и основной, удар японские захватчики решили нанести в районе сопки Заозерной. Предвидя это, командование Посьетского погранотряда - полковник К.Е.Гребенник - организовало оборону Заозерной. Северный скат высоты охранял отряд пограничников под командованием лейтенанта Терешкина. В центре и на южном склоне Заозерной располагались резервная застава лейтенанта Христолюбова и отделение бойцов маневренной группы с двумя расчетами станковых пулеметов. На южном берегу Хасана находилось отделение Гильфана Батаршина. Их задачей было прикрыть командный пункт начальника отряда и не допустить выхода японцев в тыл пограничникам. На Безымянной укрепилась группа старшего лейтенанта Быховцева. Вблизи высоты находилась 2-я рота 119-го полка 40-й стрелковой дивизии под командой лейтенанта Левченко. Каждая высота представляла собой небольшой, самостоятельно действующий опорный пункт. Примерно на середине между высотами находилась группа лейтенанта Ратникова, прикрывшая фланги усиленными нарядами. У Ратникова было 16 бойцов с пулеметом. Кроме того ему были приданы взвод малокалиберных пушек и четыре легких танка Т-26.
Однако, когда началось сражение, выяснилось, что силы защитников границы были мизерными. Урок на Безымянной пошел японцам впрок, и они ввели в действие две усиленные дивизии общей численностью до 20 тыс. человек, около 200 орудий и минометов, три бронепоезда, батальон танков. Большие надежды японцы возлагали на своих “смертников”, также принявших участие в бою.
В ночь на 31 июля японский полк при поддержке артиллерии атаковал Заозерную. Защитники сопки открыли ответный огонь, а затем контратаковали противника и отбросили его. Четыре раза японцы бросались на Заозерную и каждый раз с потерями были вынуждены отступать. Мощной лавине японских войск, хотя и ценой больших потерь, удалось оттеснить наших бойцов и выйти к озеру.
Тогда по решению правительства в бой вступили части Первой Приморской армии. Ее бойцы и командиры, героически сражаясь вместе с пограничниками, после ожесточенных боевых столкновений 9 августа 1938 г. очистили нашу территорию от японских захватчиков.
Значительный вклад в общий успех отражения противника внесли также авиаторы, танкисты, артиллеристы. На головы захватчиков обрушились точные бомбовые удары, противника повергали наземь лихие танковые атаки, уничтожали неотразимые и мощные артиллерийские залпы.
Бесславно закончился поход японских войск к озеру Хасан. После 9 августа японскому правительству не оставалось ничего другого, как вступить в переговоры о прекращении военных действий. 10 августа правительство СССР предложило японской стороне перемирие. Японское правительство приняло наши условия, согласившись также создать комиссию для разрешения спорного вопроса о границе.
За массовый героизм, проявленный в боях у озера Хасан, тысячи советских воинов были удостоены высоких государственных наград, многие стали Героями Советского Союза.
Именами героев были названы населенные пункты, улицы, школы, корабли. Память о доблестных воинах до сих пор сохраняется в сердцах россиян, в сердцах дальневосточников.
70 лет отделяют нас от времени конфликта у озера Хасан. Но и сегодня это событие продолжает привлекать внимание политических и военных деятелей, историков у нас в стране и за ее пределами..
В конфликте у озера Хасан отечественные войска не просто впервые после гражданской войны вступили в бой с опытной кадровой армией противника. Провокационные действия японцев имели дальний прицел: локальный конфликт для японского генштаба мог стать лишь прелюдией к более масштабным действиям. Может быть - к войне.
Отсюда и непреходящее значение победных успехов на Хасане, которое справедливо отмечается и сегодня, шестьдесят лет спустя. А тогда, в тридцатые годы, эта победа способствовала и активизации национально-освободительной войны китайского народа против японских захватчиков: во время боев на Хасане японская армия практически прекратила наступление на китайском фронте.
Не менее важной была военно-политическая сторона этого конфликта. Поражение императорской армии стало первой из целого ряда причин, удерживавших Японию от выступления против СССР в годы второй мировой войны. Как отмечалось в документах того времени: “Наша твердая позиция в этих событиях заставила одуматься зарвавшихся авантюристов как в Токио, так и в Берлине. . . Бесспорно, что этим Советский Союз оказал величайшую услугу делу мира”.
Однако, как в капле воды отражается море, так и Хасанские события высветили не только позитивы, но и ряд негативных моментов, характерных для состояния страны и армии в те годы.
Да, бойцы и командиры-дальневосточники дрались героически, не отступили, но неподготовленность к боям, растерянность во время них должны были заставить задуматься в преддверии будущих грозных испытаний. “Мы теперь не только знаем цену нашему врагу, но и увидели те недостатки в боевой выучке частей Красной Армии и пограничных войск, которые до Хасанской операции многими не замечались. Мы сделаем огромную ошибку, если на опыте Хасанской операции не сумеем перейти в высший класс умения побеждать врага”, - так оценивали случившееся специалисты по горячим следам. Однако не все уроки Хасана были усвоены: так трагически оказался похож июнь 1941-го на первые дни боев у Хасана, так совпадает многое из того, что предшествовало им! В свете Хасана по-новому оценивается катастрофическая ситуация, сложившаяся к 1939 г. в командных эшелонах Красной Армии, достаточно проанализировать действия комсостава в операции. И, может быть, сегодня, через 60 лет, мы понимаем это отчетливее, объемнее.
И все-таки события на Хасане при всей их сложности и неоднозначности, наглядно продемонстрировали военную мощь СССР. Опыт боев с регулярной японской армией серьезно помог выучке наших солдат и командиров в ходе боев на Халкин-Голе в 1939 г. и в Маньчжурской стратегической операции в августе 1945 г.
Чтобы понять все - нужно все знать. Пришла пора заново открывать Хасан - для серьезных исследований ученых, историков, краеведов, писателей, всех русских людей. И не на время праздничной кампании, а на долгие годы.
<BLOCKQUOTE>
Памятник героям Хасана. Хасанский район.
Вершина Крестовой сопки
Оружие и боеприпасы, поднятые со дна озера Хасан
Памятник погибшим бойцам у сопки Заозерной
Памятник героям Хасана в поселке Славянка.
Установлен в 1980 году


(Фото из книги А.П. Деревянко "Пограничный конфликт в районе озера Хасан в 1938 г. Материалы к 60-летию Хасанских событий". - Владивосток: "Уссури", 1998, 84 с.:ил.)

ДЕРЕВЯНКО Алексей Пантелеевич, доктор исторических наук, профессор, зав. сектором истории советского общества на Дальнем Востоке в сер. 50-х-80-х гг. Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН
Рабочий телефон: (7-4232)225920, домашний телефон: (7-4232)252152.
</BLOCKQUOTE>

К сожалению, не смог быть с вами! Но в газете "Дальневосточный пограничник" заметки опубликовал. Вот эти:
Неувядаемой славой покрыли себя воины Хасанского пограничного отряда в период наиболее крупной провокации японской военщины в районе озера Хасан в конце лета 1938 года. Провокация в районе озера Хасан имела дальний прицел – по формам это был локальный пограничный инцидент из-за высоты "Заозёрной", по содержанию – крупнейшее международное событие. Теперь мы хорошо знаем, что провокации на дальних рубежах задумывались захватчиками как своеобразный "экзамен". Вот как объясняли их уже после Великой Отечественной войны. Из показаний офицера японского генштаба Танака Рюнти Международному военному трибуналу в Токио, 1946 год: поражение у озера Хасан "заставило серьёзно задуматься о готовности японской армии к большой войне". Из выводов сотрудника госдепартамента США Дж. Макшерри: "Демонстрация советской мощи в боях на Хасане и Халхин-Голе имела далеко идущие последствия, показав японцам, что большая война против СССР будет для них катастрофой..." Так грозным эхом отозвалось мужество тех, кто дрался у озера Хасан и на реке Халхин-Гол. Если бы подтвердился "анализ" обстановки, озвученный разведывательным отделом японского генерального штаба, то, безусловно, японское командование перевело бы Хасанский локальный инцидент в большую войну. Урок, полученный японской военщиной на Хасане, вынудил военно-политическое руководство Японии проявлять впредь определённую осторожность. 149 бойцов, командиров и политработников пограничного отряда были награждены орденами и медалями Советского Союза. Первыми среди пограничников страны были удостоены звания Героя Советского Союза лейтенант Махалин, старший лейтенант Терёшкин, младший командир взвода Чернопятко, командир отделения Батаршин, начальник инженерной службы Виневитин. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 октября 1938 года отряд был награждён орденом Красного Знамени и переименован в Хасанский Краснознаменный, а 6 августа – день генеральной атаки японских позиций на сопке "Заозёрная" – приказом НКВД установлен годовым праздником – Днём части.
Что характерно, за несколько десятилетий до этого первыми георгиевскими кавалерами среди воинов с зелёными погонами на плечах стали именно дальневосточные пограничники, отличившиеся на полях сражений Русско-японской войны: подполковник П.Д. Бутусов, ротмистр В.А. Виторский, мичман А.М. Иващенко. А в середине тридцатых годов в СССР был популярным лозунг: "Работать - по-стахановски, бить врага - по-агеевски!".
Так вот, в книге "Тихоокеанский рубеж", подготовленной к печати полковником А.Г. Смирновым, рассказывается о битве пограничников под командованием капитана Агеева с японскими провокаторами в Мещеряковской пади. Воины границы наголову разгромили численно превосходивших их самураев (две роты), напавших на заставы «Сияхе» и «Веселый ключ». Капитан Агеев был удостоен высшей на те времена награды - ордена Ленина.
Поскольку я начинал офицерскую службу на пограничной заставе "Хасан" ("Подгорная") и при мне начинали борьбу за право именоваться Заставой имени П.Ф. Терёшкина, то начинаю заметки с этого героя-пограничника.
31 июля 1938 года командир гарнизона на сопке "Заозёрной" начальник пограничной заставы "Подгорная" возглавлял героическую оборону высоты "Заозёрная". В этот день японцы во много раз превосходящими силами неоднократно атаковали позиции пограничников. Под командой старшего лейтенанта Терёшкина пограничники героически отбили все атаки врага. В разгар боя старший лейтенант Терёшкин заменил раненого пулемётчика. Ведя огонь из пулемёта, он умело руководил боем. Осколком вражеской гранаты офицеру перебило руку. Через несколько минут взрывом снаряда повредило пулемёт, один из осколков вонзился старшему лейтенанту в бедро. Мужественный командир не оставил поле боя, дрался до последней возможности, личным примером вдохновлял бойцов на разгром японских самураев. За мужество и отвагу, проявленные при защите Государственной границы СССР в районе высоты "Заозёрная", старшему лейтенанту П.Ф. Терёшкину Указом Президиума Верховного Совета СССР присвоено звание Героя Советского Союза. В последующем Пётр Фёдорович Терёшкин участвовал в боях Великой Отечественной войны. Постановлением Совета министров РСФСР от 23 ноября 1978 года его имя присвоено пограничной заставе "Хасан". В посёлке Колышлей Пензенской области одна из центральных улиц носит имя Героя, в посёлке создан народный музей, в котором хранятся личные вещи П. Ф. Терёшкина.
В ночь на 31 июля 1938 года японские самураи начали штурм высоты "Заозёрная". Отделение пограничников, вдохновляемое личным примером своего командира Батаршина, успешно отражало вражеские атаки. Утром Батаршину было поручена не менее трудная задача – эвакуация в тыл раненых, среди которых находился и старший лейтенант Терёшкин. Под градом вражеских пуль, пробираясь в камышах, сам истекая кровью, Батаршин всё делал для спасения своих боевых товарищей. Укрывая раненых в безопасных местах, он ходил в разведку, рискуя жизнью, отвлекал вражеский огонь на себя. Отважный пограничник 8 раз переплывал озеро Хасан, помогая раненым в преодолении водной преграды. Он спас жизнь своему командиру старшему лейтенанту Терёшкину, переправив его, всего израненного, на себе на другой берег озера Хасан. За мужество и отвагу, проявленные при защите Государственной границы СССР в районе высоты "Заозёрная", товарищу Батаршину Указом Президиума Верховного Совета СССР присвоено звание Героя Советского Союза.
Начальник инженерной службы отряда лейтенант В.М. Виневитин лично руководил возведением инженерных сооружений в районе высоты "Заозёрная" накануне боёв у озера Хасан. 31 июля 1938 года японцы подошли на близкое расстояние к сопке "Заозёрная" и открыли шквальный огонь, затем пошли в атаку. Лейтенант Виневитин первым устремился вперёд, увлекая за собой бойцов. Контратака увенчалась успехом, противник был отброшен. В этом бою офицер был ранен в голову. Но в лазарете товарищ Виневитин провёл лишь одни сутки. Вооружившись 2 пистолетами и набив патронами карманы, планшетку, он отправился в район боевых действий, где первым дополз до проволочного заграждения, установленного у подножья высоты "Заозёрная", и разрезал ножницами проволоку. Путь нашим бойцам был открыт. Лейтенант Виневитин погиб смертью героя в бою с японскими самураями. Указом Президиума Верховного Совета СССР ему посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Среди тех, кто прославился в дни боёв у озера Хасан, был и пограничник Иван Чернопятко. Взвод, которым он командовал 31 июля 1938 года, находился на высоте "Заозёрной", обороняя её левый фланг. Вот солдаты противника приблизились к высоте. Завязался бой. Иван Чернопятко хладнокровно вёл огонь из станкового пулемёта, а когда самураи врывались на высоту, то поднимал пограничников, и они в контратаке уничтожали врага. Выбыл из строя тяжело раненый лейтенант Христолюбов. Младший командир Чернопятко принял командование подразделением на себя. Заметив, что вражеские гранаты взрываются лишь через 2-3 секунды после падения на землю, Чернопятко с необычной быстротой хватал их и бросал обратно к японцам. Его примеру последовали все бойцы. За исключительное мужество и героизм Указом Президиума Верховного Совета СССР И. Д. Чернопятко присвоено звание Героя Советского Союза.
С 28 по 29 июля 1938 года японцы начали провокацию в районе высоты "Безымянная", в нескольких километрах севернее высоты "Заозёрная". В эту ночь на охране Государственной границы находился пограничный наряд в составе одиннадцати пограничников во главе с лейтенантом Алексеем Ефимовичем Махалиным. 29 июля в 16 часов рота японо-маньчжурских провокаторов нарушила границу. Пограничники вступили в бой с превосходящим в десять раз противником. Выстрелами из винтовок, гранатами и штыками пограничники уничтожили многих самураев. В ходе боя лейтенант Махалин был дважды ранен. Несмотря на ранение, он продолжал мужественно руководить боем. Враги окружили горстку пограничников со всех сторон. Лейтенант Махалин принял решение прорвать вражеское кольцо и выйти из окружения. Со словами "За Родину!" офицер поднял бойцов в атаку. В это время вражеская пуля его смертельно ранила. В рукопашной схватке пограничники потеряли четверых товарищей, но оставшиеся в живых мужественно сражались с врагами. За мужество и героизм, проявленные при защите Государственной границы СССР в районе высоты "Безымянная" Указом Президиума Верховного Совета СССР лейтенанту А.Е. Махалину присвоено звание Героя Советского Союза посмертно. Приказом МВД СССР от 9 августа 1948 года № 332 пограничной заставе, на которой служил офицер, присвоено имя А. Е. Махалина. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 10 февраля 1940 года село Новый Кряжим Кузнецкого района Пензенской области переименовано в село Махалино. Ново-Кряжимской средней школе присвоено имя Героя. Станция Махалино Дальневосточной ж.д. также названа в его честь.

Продолжение
* * *

Когда, как я уже отмечал, в конце лета 1972 года я прибыл для прохождения службы на пограничную заставу "Хасан", то в Комнате боевой славы заставы наряду с другими экспонатами увидел несколько затёртых машинописных листочков с копией текста письма бывшего начальника пограничной заставы "Подгорная" полковника в отставке П.Ф. Терёшкина от 13 января 1960 года. Привожу выдержки из этого письма…

В Хасанский погранотряд я был призван солдатом ещё в 1929 году. После некоторого перерыва на учёбу и службу на границе в Средней Азии, в 1936 году я вновь прибыл в свой родной отряд уже начальником заставы. Граница на Дальнем Востоке всегда была особо беспокойной. Первые годы советской власти по Дальневосточному краю зверствовали банды, остатки разбитых интервентов, а с захватом японцами Кореи и Маньчжурии не прекращались провокации на границе со стороны японской военщины. Участок границы, который поручено было охранять нашей заставе, был особенно труден тем, что помещение заставы, где я жил с пограничниками, находилось в 50 м от линии границы . Так что японцы могли со своей территории бросать камни к нам в окна. Линия границы, проходившая по водоразделу, [справа] была как бы отгорожена от нас озером Хасан (протяжённостью до 5 км и шириной до 1 км). В тылу заставы в 12 км проходил берег Японского моря – наши пограничные воды. Мы находились на полоске советской земли, на которую японцы могли напасть на нас с любой стороны. Наиболее выгодно (как думали японцы) было напасть на высоту (сопку) Заозёрную (Чан Гу Фэн), отрезать пограничников от погранотряда и, уничтожив их, закрепиться на захваченной советской территории.
О боях на озере Хасан написано много, но не всегда точно. Некоторые добавляли вымышленное, некоторые – только о том, что самим пришлось испытать, т.е. не видя общей картины событий, другие же писали со слов и в тройном пересказе. Вспоминая то, что осталось в моей памяти, и используя некоторые записи, я попытаюсь вкратце описать начало и ход боя пограничников с японскими самураями у озера Хасан.

3 июля 1938 года я со свободными от службы пограничниками находился на сенокосе в Мокрой пади (5 – 6 км от заставы). Оружие и наши боевые друзья – кони находились с нами. Даже служебная собака Рекс лежала в тени у стога сена. Работали все с удовольствием. Наш лучший повар – он же отличный снайпер – Козленко накормил нас вкусным обедом. Погода была хорошая. В 14 – 15 часов с заставы прибыл связной и доложил, что наблюдатели с границы сообщили о движении с маньчжурской стороны в направлении сопки Заозёрной около 100 японских солдат во главе с офицерами в полном вооружении в касках. О движении японцев доложили три пограничника, которые в то время наблюдали за участком заставы с сопки Заозёрной. Мы быстро, по тревоге, прибыли с сенокоса на заставу, и я после доклада начальнику отряда с двумя пограничниками, с ручным пулемётом, выдвинулся по линии границы на сопку Заозёрную.
Отослав [с одним из бойцов] лошадей на заставу, мы впятером продолжили наблюдение. Японские солдаты, двигавшиеся к сопке, увидев нас, приняли боевой порядок, делая вид, что идут на нас в атаку, совершали перебежки, целились в нас из карабинов и пулемётов. Вдруг вижу – все бегут к нам, собираясь поднять нас на штыки. Мы ни с места, стараемся быть как можно хладнокровнее, хотя и не знаем, чем кончится это японское "представление". Ясно было, что японцы старались вызвать с нашей стороны огонь или какие-то другие ответные действия. Но у советских пограничников нервы крепкие. Японские солдаты, не добежав до нас метров 50 – 60, залегли на своей территории, прицеливались из карабинов, а офицеры демонстративно поглядывая в нашу сторону, пробовали острия своих шашек, показывая в нашу сторону руками и что-то выкрикивая.
К вечеру того же дня я получил от начальника отряда полковника тов. Гребенник К.Е. приказ лично с бойцами и пулемётом находиться на сопке Заозёрная и наблюдать за их действиями, на их провокации не отвечать, огня первому не открывать, японцев на нашу сторону не пускать. И так, находясь в 50 – 60 метрах друг от друга, мы – 5 человек, и около сотни японцев, пробыли остаток дня и ночь на 4 июля, а утром 4 июля, когда солнце поднялось достаточно высоко (часов в 10 – 11 утра), японцы, не торопясь, отошли от границы в маньчжурскую деревню Хомоку, что в 500 м от сопки Заозёрная, и начали купаться в небольшом пруду около деревни. После купанья японцы здесь же у пруда проделали ряд сложных физических упражнений, завершив их "солнцем" на перекладине с красивым сальто. Этим японцы показывали, что мы, советские пограничники, будем иметь дело не с обычными, а отборными, физически развитыми солдатами. На процессе по делу японских военных преступников в Токио, на котором мне в 1946 году пришлось выступать, было установлено, что японская военщина заранее готовилась к нападению на советскую территорию, выделив и подготовив свои лучшие войска. Как передовая ударная сила была выдвинута 19 дивизия императорской квантунской армии.
Наблюдая за деревней Хомоку, мы догадывались, что ночью было выселено местное маньчжурское население, т.к. всю ночь на 4 июля были слышны лай и визг собак, а утром женщин и детей в деревне не наблюдалось. Переодетые в гражданское платье солдаты шатались по деревне, изображая местное население, хотя у них это не очень-то получалось. Трубы домов, например, не дымились, как это бывало обычно, а когда это "местное население" в полдень стало купаться, то оказалось, что все они стриженые и все в одинаковых синих трусах.
В ночь на 5 июля мы слышали более обычного оживлённое движение поездов на проходящей за рекой маньчжурской железной дороге, крики на реке Тюмень-Ула, даже доносились отдельные команды. Утром 5 июля деревня Хомоку была переполнена переодетыми японским солдатами. Мы первое время удивлялись, почему японцы, собираясь воевать, переодеваются в гражданское платье. И только после полудня нам стала понятна японская затея. В 11 - 12 часов дня группа в 30 – 40 человек переодетых в штатское японских солдат вышла из Хомоку и направилась к линии границы на сопке Заозёрной. Не доходя метров 25 до границы, японцы, перебивая друг друга, начали что-то кричать, усиленно жестикулируя при этом руками. А невдалеке от этой группы с двух сторон были установлены киноаппараты, и японцы, тоже в штатском, производили съёмку. Эта комедия повторялась несколько раз. По-видимому, у них что-то не получалось. Как потом было выяснено, заснятые "документальные" кинокадры на сопке Заозёрной должны были изображать возмущение жителей якобы незаконным захватом у маньчжур сопки советскими пограничниками. Этот "исторический фильм" демонстрировался в японской 19 дивизии для поднятия духа солдат, которым предстояло действовать против советских войск.
После 5 июля японские войска стали открыто подтягивать к нашей границе группы воинов при полном вооружении. Подходившие японские воинские части поспешно открывали окопы, готовили площадки для артиллерии, а пулемётные гнёзда делали очень быстро: приносили четыре железобетонных плиты, одна из них была с отверстием для пулемёта, врывали эти плиты, скрепляли цементом, и получался прочный окоп, надёжно защищавший от пуль как спереди, так и сбоку.
Наблюдая за приготовлениями японцев, мы тоже кое-что предпринимали. В частности, чтобы не оголять весь участок границы и усилить наряд пограничников, находившихся на сопке Заозёрной, ко мне 20 июля командование прислало резервную заставу под командой лейтенанта Христолюбова. Кроме того, было прислано два станковых пулемёта с расчётами, взвод пограничников из отряда под командой мл. ком. взвода (помкомвзвода) т. Чернопятко И.Д., одним из командиров отделения у него был Г.А. Батаршин. Я на сопке Заозёрной находился постоянно с 3 июля, а людьми, остававшимися на заставе, командовал мой заместитель, очень сильный товарищ лейтенант Курдюков. Для руководства сапёрными работами командованием был прислан командир тов. В.М. Виневитин. Надо сказать, что он, будучи от природы энергичным, непоседой, отчасти тяготился своими инженерными обязанностями, всё время рвался в бой, ходил в разведку, ночами находился на самых трудных участках охраны границы, а днём, не спавши, работал с сапёрами, не зная усталости. Находясь в наряде, т. Виневитин после оклика и предупреждения лично пристрелил японского офицера, который, нарушив границу, фотографировал нашу территорию. Начальником связи и комиссаром группы был назначен опытный пограничник Илларион Ильич Забавин, старший лейтенант. Он также с 3 июля находился всё время на сопке. Так была организована группа пограничников, которым предстояло не допустить японцев на советскую землю. Для обеспечения нашего правого фланга на соседней сопке Безымянной (ныне сопка Махалина) был выставлен постоянный пограничный наряд с соседней заставы (начальник заставы лейтенант Быховцев) в составе одиннадцати человек под командой пом. нач. заставы лейтенанта А.Е. Махалина.
Инженерных сооружений у нас на границе никаких не было. Даже простые окопы было трудно отрыть на сопке, т.к. представляла она из себя сплошной камень. Мы из камней сделали подобие окопов, на флангах набросали колючей проволоки и кое-где в камнях заложили небольшие фугасы (взрывчатое вещество, от которого были проведены провода к машинке для производства взрыва). В организации обороны участка мне была оказана помощь начальником погранотряда тов. Гребенником и его нач. штаба полковником тов. Алексеевым.
Японские войска, укрепляя свои позиции в районе озера Хасан, усиленно вели разведку нашей территории. Несколько раз нарушали границу, т.е. заходили на нашу территорию, при задержании двух японских офицеров мы захватили не только оружие, но и фотоаппараты с плёнкой, на которой была заснята наша территория. Каждую ночь японцы ползали вдоль границы, стараясь обнаружить и захватить наших пограничников (охота за "языком"). Был такой случай: проверяя ночью бдительность часовых, расположенных около границы, я обнаружил двух наших смеющихся пограничников. На мой вопрос последние доложили, что "полчаса назад три японских солдата (разведчика) тихо ползли через границу на нашу территорию. Наши воины приготовились захватить японцев живьём. Но здесь произошло непредвиденное – из-под самого носа японцев с сильным шумом вылетел фазан (их на границе было много), и японцы стремглав бросились бежать на свою территорию, как будто бы за ними гналась сама смерть, и, конечно, задержание нарушителей не состоялось, а наши пограничники долго не могли успокоиться от смеха. Наш маленький гарнизон (так его называли) на сопке Заозёрной постепенно обживался – была поставлена большая палатка для отдыха, в камнях установили большой котёл для кухни, провели телефонную связь с соседними заставами и с сопкой Безымянной, где находились бойцы лейтенанта Махалина. Был произведён боевой расчёт, согласно которого каждый боец и командир знали своё место по боевой тревоге. Днём мы обычно поочерёдно по 1/3 спали, а ночью все занимали круговую оборону. 28 июля непосредственно на сопку приезжал начальник отряда полковник тов. Гребенник, проверил наш боевой расчёт, дал дополнительные указания на случай боевых действий. Уезжая с сопки, напомнил мне, между прочим, чтобы я почаще брился и следил за чистотой обмундирования бойцов.
29 июля с реки Тюмень-Ула и моря с утра нашёл густой туман, заполнив всё пространство между сопок. Мы усилили наблюдение за противником. Я позвонил на сопку Безымянную лейтенанту Махалину, последний доложил, что у него всё тихо, а часов в 11 – 12 он сообщил, что в поредевшем тумане с маньчжурской территории в сторону сопки Безымянной наблюдается передвижение японских солдат более сотни человек. Но уже через 5 – 6 минут со стороны Безымянной мы услышали усиленную ружейно-пулемётную стрельбу (видимость была плохая), и Махалин доложил, что на расположение его наряда с трёх сторон бросились в атаку японцы. Слышалась сильная стрельба и взрывы гранат. Я немедленно приказал пом. ком. взвода тов. Чернопятко с отделением и пулемётом следовать бегом на помощь тов. Махалину. Следом за ним по линии границы был выслан с отделением ком. отделения Батаршин. С соседней заставы выехала конная группа во главе с нач. заставы лейтенантом Быховцевым.
Бой длился считанные минуты. Японцы были вышвырнуты с советской территории. Но пограничники лейтенанта Махалина в большинстве своём были убиты, а оставшиеся в живых – тяжело ранены. Геройской смертью в этом бою погиб лейтенант тов. Махалин. Последние слова его, сказанные мне по телефону, были: "Петро, отомсти за нас. Мы на своей земле врага не потерпим. Прощай…" После этого разговора телефонная связь оборвалась. Вечером помкомвзвода т. Чернопятко со своим отделением вернулся на сопку Заозёрную, а ком. отделения Батаршин остался с отделением на сопке Безымянной для несения службы.
Всю ночь на 30 июля японцы освещали нашу территорию ракетами, а на маньчжурской территории недалеко от границы слышалось какое-то движение, отдельные вскрики, лязг железа. Утром 30 июля нам представилась такая картина: на корейской и маньчжурской сторонах вдоль нашей границы, насколько позволяла видимость, всё было занято войсками японцев. Часть солдат находилась в окопах, а большинство их было расположено в боевом порядке прямо на траве. Много арт. орудий также стояли на открытых позициях. Японские войска были так густо расположены, что напоминали картины из старых журналов времени наполеоновских войн. Мы находились в ямах-окопах, тщательно маскируясь, т.к. малейшее наше движение вызывало огонь японских снайперов с маньчжурской территории. Мы огня не открывали. За день 30 июля с нашей стороны были потери – убит один солдат и разбита одна винтовка (неаккуратно выглядывавшая из окопа наполовину).
В ночь на 30 июля по боевому расчёту мы расположились следующим порядком: левый фланг оборонял со своими бойцами лейтенант Христолюбов, правый фланг занимал я с группой бойцов, в центре, как резерв, располагался с бойцами т. Чернопятко. Ст. лейтенант Забавин находился среди бойцов там, где следовало поддержать боевой дух бойцов, т.к. все почти месяц находились рядом с врагом, очень мало спали и нервы были перенапряжены. Ст. лейтенант Сидоренко, как представитель отряда, находился у телефонов и поддерживал связь с пограннарядом и соседями.

Продолжение следует

Продолжение
Ночь на 31 июля наступила как-то сразу, даже ужинали скоро и плохо. Густые тучи заслонили звёзды, пошёл нудный и мелкий дождь. Комары не просто кусали, но и не давали дышать, забиваясь в нос, в уши, мешали слушать, а пограничнику надо слышать на границе каждый звук, каждый шорох (а в нашем положении надо было быть особенно бдительными).
На фланги сопки Заозёрной была выслана разведка, на левый фланг был послан помкомвзвода т. Чернопятко с одним бойцом и сторожевой собакой Рексом. Находясь у подножия сопки, при помощи собаки т. Чернопятко обнаружил хождение противника по нашей территории. Японцы, нарушив границу, заходили в наш тыл. По шуму т. Чернопятко определил, что врага несколько десятков человек. Подпустив ползущих японцев на 30 – 40 м, т. Чернопятко послал вперёд собаку. Отстегнув поводок, он дал собаке свободу, а та знала, что делать. Рекс без звука бросился в темноту на ползущего противника, завязалась драка, японцы, наверное, сразу не поняли, с кем имеют дело. Рекса и днём можно было принять за волка. Это был рослый, сильный, зубастый пёс, который с большим рвением начал расправляться с непрошенными гостями. С собакой ночью особенно плохо драться, стрелять или действовать штыком опасно, можно поразить своего же товарища. Японцы начали что-то кричать, визжать, сгрудились. В это время т. Чернопятко с бойцом забросали японцев гранатами. Японцы, видя, что им не удалось тихо, по-змеиному, окружить и уничтожить нас, с криками "банзай" (да и "ура" кричали) бросились на сопку Заозёрную в атаку.
Японцы наступали на нас с левого фланга и тыла. Мы, освещая противника ракетами, открыли ружейно-пулемётный огонь. Ночью прицельный огонь вести было нельзя. Поэтому приходилось подпускать противника на самое короткое расстояние и расстреливать почти в упор. Японцев так много шло в атаку, что мы не успевали перезаряжать оружие, которое от выстрелов стало горячим. Чтобы не допустить противника в расположение нашей обороны, нам приходилось по два – три раза в час ходить в штыковые атаки. Первое время противник особенно наседал на наш левый фланг, который оборонял лейтенант Христолюбов со своими бойцами (пологий склон сопки способствовал наступающим).
Описать действия каждого бойца нет никакой возможности. Дрались все, как положено пограничникам. Мало обращали внимания на собственные боли и раны, не всегда перевязывали их. Было некогда. Противник беспрерывно бросал новые силы в атаку. Например, т. Чернопятко как будто боялся, что ему не достанется: стрелял, бросал гранаты, ходил во все штыковые атаки, бил противника и штыком и прикладом, даже успевал гранаты противника, брошенные с небольшого расстояния, перебрасывать обратно японцам. У т. Чернопятко штыками противника была порвана форма, сам был ранен, грязный, без головного убора, поспевал везде и только спрашивал: "А что ещё делать?" Пулемётчик Шмаков доложил только тогда, когда несколько раз был ранен, руки его белели оголёнными костями, да и сам ручной пулемёт его тоже был разбит. Солдат первого года службы снайпер Медведев, будучи ранен, ходил в атаку, а когда была порвана связь с погранотрядом, он взялся добровольно доставить донесение командованию и доставил его, несмотря на то, что мы уже были полностью окружены японцами. У пулемётчика Бабушкина вышел из строя ручной пулемёт, так он во время атаки бил японцев этим пулемётом, как дубиной (сильный был боец). Бой длился всю ночь без перерыва. Вышли все ракеты, мало осталось патронов и гранат. Оставшиеся в живых бойцы и командиры почти все были ранены, некоторые по несколько раз, но вели бой с неослабевающей силой. Молча, как могли, перевязывали друг друга. Тяжело раненые молча переносили боль, закусив губы, чтобы не беспокоить товарищей, которые ещё вели бой.
Со стороны японцев слышалась брань офицеров, которые обнажёнными клинками подгоняли своих солдат, крики и стоны раненых.
Наши же пограничники только поругивались (для бодрости), когда шли в штыковую атаку. Тяжело раненые пограничники, не имея возможности пойти в атаку, лёжа кричали "Ура!", чтобы хоть голосом поддержать своих товарищей, действующих штыком и прикладом.
Японский снаряд уничтожил один наш станковый пулемёт, был убит ст. лейтенант Сидоренко, более десяти осколочных ран имел лейтенант Христолюбов и после ранения в голову он уже не мог временно руководить бойцами. Противник вклинился в левый фланг. Оставшийся станковый пулемёт замолк. Две группы врага по 30 - 40 человек, укрываясь за грудами камней, атакуют наш правый фланг. Подпустив противника к камням, где у нас были заложены фугасы, я включил ток, фугасы, заложенные в камни, взорвались, и наступающие японцы с камнями и землёй взлетели в воздух. С лозунгом "За Советскую Родину, за Сталина!" я и группа бойцов бросились в атаку. Очистили свой левый фланг штыками от японцев. Узнав, что последний станковый пулемётчик тов. Тараторин ранен и вести бой не может, я велел т. Чернопятко командовать, а сам лёг за станковый пулемёт, т.к. никто из бойцов им не владел. Тов. Виневитин после того, как были подорваны все фугасы, уничтожал врага винтовкой и гранатами до тех пор, пока не был ранен в голову. Ст. лейтенант Забавин был ранен, я получил ранение в левую руку выше локтя. Когда я, лёжа за станковым пулемётом (японским "Гочкис"), поливал огнём противника, японцы обстреляли нас из миномёта. Одна мина разорвалась недалеко от меня, и осколком перебило мне кисть левой руки. Тараторин кое-как перевязал мне руку, чтобы она не болталась, но через несколько минут японский снаряд разорвался возле пулемёта, который был изуродован и отброшен в сторону. Я получил ещё осколочное ранение в правое бедро.
Перед рассветом на сопку Заозёрную прибыла группа солдат, привёл их старшина А. Шевцов. Он доложил мне, что рота, посланная мне на помощь, на дороге вела бой. Все офицеры роты погибли, и старшим группы (остатки роты) был он, старшина Шевцов. У т. Шевцова была разбита находившаяся в руках винтовка, и сам он имел несколько ранений.
Мне пришло приказание отвести всех раненых в тыл (т.к. ни один раненый ночью не покинул поле боя). При отходе раненых к озеру Хасан мы попали под сильный огонь противника. Отходили группами, помогая друг другу. На берегу озера в камышах я как-то остался один, не знаю - или заснул, или потерял сознание. Очнувшись, я услышал шорох и приготовил револьвер. Оказалось, это свои (командир отделения Батаршин и комсорг заставы Спесивцев). Батаршин, узнав меня, а я был весь в крови, грязный, заявил, что "доставим Вас в тыл или вместе погибнем". Они сделали из плаща и винтовок подобие носилок, но нести меня было нельзя из-за ранения, да и японцы буквально косили из пулемёта камыши, где видели какое-либо движение, даже выпустили несколько снарядов на нас, которые падали невдалеке в озеро, да и не все рвались. По дороге к нам примкнуло ещё человека 3 тяжело раненых пограничников. Приближаясь к сопке "Безымянная", мы увидели на ней движение каких-то солдат в касках. Мы не знали, чьи это солдаты - наши или японцы, а двигаться дальше мы могли только по открытой местности (камыши кончились). Тогда Батаршин заявил: "Вы лежите и наблюдайте за мной, а я пойду к сопке, если это японцы, я брошу в них гранату, а себя застрелю из револьвера, а если свои, пошлю помощь". Тревожно мы наблюдали, как по открытой местности шёл Батаршин. Может, шёл за своей смертью. Но вот он дошёл до группы солдат и спокойно, как нам казалось, сел с ними. Сейчас же от группы отделились двое и пошли к нам. Мы невольно вздохнули, как будто пока шёл Батаршин, мы совсем не дышали. К нам подошли два наших танкиста и помогли всем нам добраться до укрытия, где находились их танки. Лощину, которую обстреливал из артиллерии противник, я проскочил, сидя у башни танка, а через озеро Хасан (в его узком месте 60 - 70 м) меня перетащил Батаршин, привязал к себе на спину и плыл. На берегу нас вытащил л-нт Ратников.
Сейчас, через двадцать с лишним лет, вспоминая действия и поведение бойцов и командиров-пограничников, в основном, комсомольцев, приходишь к заключению, что очень сильно, горячо надо любить свою Родину, чтобы так самоотверженно за неё сражаться. Люди дрались, забывая о своих ранах, не обращали внимания на боль, будучи ранеными в грудь, с перебитыми руками и ногами. У всех было одно стремление - не допустить врага топтать землю Советской Родины. Даже умирающие не издавали ни звука, как бы скрывая то, что наши силы убывают. Тов. Виневитин был ранен в голову и отправлен в госпиталь, но, придя в сознание, тайком убежал на границу, где поклялся бить врага до тех пор, пока хотя бы один вражеский солдат будет находиться на нашей земле. Тов. Виневитин погиб смертью героя на третий день боёв с японцами. На помощь советским пограничникам пришли полевые войска Советской Армии с артиллерией, танками и самолётами. Плохо пришлось японским воякам на сопке Заозёрная.
Советская территория была очищена от врага, но героические бои пограничников с превосходящим в 10 раз противником, должны войти в историю наших боевых пограничных войск. Я призываю молодёжь, любите Советскую Родину! Не жалейте своих сил для её процветания, как не жалели своей крови и жизни хасановцы.
Сейчас Советский Союз ни с кем не воюет, но дел у нас непочатый край. Большие пространства Сибири и Дальнего Востока хранят в своих недрах громадные ценности, которые вам, молодёжь, придётся осваивать. А Дальний Восток, который не один раз защищали своей кровью ваши отцы и братья - прекрасный край. Взять хотя бы Хасанский район. Там не только пшеница и кукуруза, даже и виноград растёт, хотя его никто и не садил.
Молодёжь! Изучайте героическое прошлое нашей Родины!
Честно трудитесь на благо народа!
Будьте достойны своих отцов и старших братьев.
Полковник в отставке
Герой Советского Союза - П. Терёшкин
13 января 1960 года.

* * *

Это письмо помогало мне проводить беседы с подчинёнными. Прежде всего, что мне бросилось в глаза, когда я первый раз поднялся на сопку Заозёрную, это то, что внизу, у подножья сопки с китайской стороны, сохранились все свидетельства агрессивной политики руководства сопредельного государства, остававшиеся после событий 1969 года на участках Иманского пограничного отряда и у озера Жаланашколь. Причём, тактика действий сопредельных провокаторов очень напоминала действия маньчжурских вояк тридцатилетней давности. На стрельбище воинского подразделения вместо мишеней использовались портреты руководителей нашего государства, иероглифы означали их фамилии и давали резкие оценки нашему народу. Трудно шло сближение наших стран после ошибок политиков, обидно, что до сих пор политики очень часто забывают историю своих народов…

* * *

Продолжение следует

Продолжение* * *

5 августа 1978 года в райцентре Хасанского района посёлке Славянка мне уже в качестве корреспондента газеты "Пограничник на Тихом океане" довелось участвовать в митинге, посвященном 40-летию боёв у озера Хасан, и в других мероприятиях. Отчёты о тех днях опубликованы в окружной газете в августе того же года. Хочу предложить воспоминания жён Героев Маргариты Ивановны Батаршиной и Александры Григорьевны Чернопятко, с кем я встречался в те юбилейные дни, а также председателя женсовета пограничного отряда в 1938 году Натальи Васильевны Карташёвой.

ГЕРОИЧЕСКОЕ ПРОШЛОЕ ГРАНИЦЫ - НАШ КАПИТАЛ,
считала жена Героя Советского Союза Г.А. Батаршина
Маргарита Ивановна БАТАРШИНА

Маргарита Ивановна, выступая в 1978 году перед пограничниками - хасанцами, заметила, что её детство прошло в гарнизонах Дальнего Востока с родителями, поскольку отец её был военврачом. С Гильфаном Батаршиным судьба их свела во время его обучения в Военной академии имени М.В. Фрунзе. Но об этом позже. А сначала она рассказала о жизни Гильфана…
"Родился 1 января 1914 г. на Голубовском руднике (ныне город Кировск) Ворошиловградской (Луганской) области в семье рабочего - шахтера. Татарин. Рос и воспитывался он в большой дружной семье своего дяди, почётного шахтёра, проработавшего 50 лет на шахте рудника Голубовка. Окончив в 1929 г. семилетнюю школу, Гильфан стал работать электрослесарем на шахте № 22 - бис имени С. М. Кирова и одновременно с другом Иваном Чернопятко по направлению комсомольской организации шахты учиться в горнопромышленном училище города Лисичанска. С 1933 г. и до призыва в армию они работали маркшейдерами на той же шахте имени С.М. Кирова. В октябре 1936 г. Гильфан был призван в армию и направлен в Посьетский погранотряд. По окончании учёбы в школе младшего начсостава назначается командиром отделения. Служба пограничная их с Иваном проходила на пограничной заставе Подгорная - Хасан.
Я в те годы уже жила с родителями в Москве. Мне помнится, какая была тревога. Тревога шла по всей стране. Мой отец, генерал-майор медицинской службы, Иван Иванович говорил, что японцы могут начать большую войну против СССР. Все мы внимательно следили за газетными сообщениями. В конце лета 1938 года у озера Хасан японские милитаристы нарушили нашу границу. Врагов первыми встретили пограничники. Сопки Безымянная, Заозёрная, озеро Хасан - эти названия стали всем сразу знакомыми и близкими. Весь советский народ сердцем был вместе с ними - воинами-пограничниками. Мы очень переживали за тех, кто принял на себя удар агрессоров. И мне и в голову не приходило, что в атаках на Безымянной и Заозёрной сражается мой будущий муж. Гильфан Батаршин спас тяжело раненого лейтенанта Петра Фёдоровича Терёшкина, вынес его из окружения, переплыл с ним Хасан. И сам он был ранен и контужен. Совсем не думалось, что совсем скоро, после боёв он приедет в Москву Героем Советского Союза.
За бои у озера Хасан Гильфану Батаршину, Ивану Чернопятко, Петру Терёшкину, Алексею Махалину и Василию Виневитину (последним двоим посмертно) было присвоено звание Героев Советского Союза. После хасанских событий Терёшкин, Батаршин и Чернопятко прибыли в Москву и были направлены сначала в Высшую партшколу, а затем в Военную академию имени М.В. Фрунзе.
Гильфану присвоили звание лейтенанта. Он с большим старанием стал учиться в академии. Хорошо знал арабский и английский языки. Был очень вежлив, внимателен. И вместе с тем он был очень скромным, отзывчивым, обаятельным человеком, весёлым и остроумным. Это мнение не только его семьи, родственников, но и всех его друзей. Вот как вспоминали его генерал-майоры В.И. Тимаков и И.Н. Мошляк. Тимаков В.И.: "Лейтенант Гильфан Батаршин был моим лучшим и любимым другом. Учились мы в одной учебной группе (в академии им. Фрунзе). Увлекались оба гимнастикой, футболом, славились не только хорошими успехами в учёбе, но как весёлые и находчивые в кругу своих товарищей. Гильфан был любимцем всего коллектива". А Герой Советского Союза И.Н. Мошляк в газете "Советская Татария" 21 июля 1978 года вспоминал: "Батаршин - замечательный человек, настоящий коммунист. О таких, как он, надо постоянно помнить и брать с них пример".
Такому человеку невозможно было ответить отказом, когда он после некоторого времени, прошедшего после знакомства, попросил меня стать его женой. Кажется, это было совсем недавно. Мы жили в маленькой комнате в командирском общежитии. Нас часто навещали друзья мужа, участники хасанских событий. Разговор шёл только о границе. Было шумно, весело. Пограничники пели свои песни. Это было такое счастливое время!
Но счастье это вдруг оборвалось. На нашу Родину напала фашистская Германия. Гильфан в то лето как раз проходил стажировку вместе со своим выпускным курсом в 3-ей армии, на западной границе (город Гродно). Армия с тяжёлыми боями, с большими потерями отходила на новые рубежи. Слушателям академии было приказано пробиться из окружения. Командовал отрядом капитан Виктор Иосифович Тимаков, Батаршин был его заместителем. Отряд часто нападал на немцев, наносил им по мере возможности потери. Более тысячи вёрст отряд прошёл по фашистским тылам, уничтожив свыше тридцати немцев и несколько грузовиков.
По пути отряд потерял одного человека - П.Ф. Терёшкина. Это случилось на реке Березина во время переправы, когда вблизи появились немцы. Терёшкин остался на западном берегу. Но, к счастью, он сумел уйти от врага. Потом до 1944 года Пётр Фёдорович воевал в легендарном рейдовом партизанском полку "Тринадцать", который получил своё название в честь пограничников.
Я же осенью 1941 года вместе с двумя нашими дочками переехала в Казань. Там и получила извещение, что "муж пропал без вести". Но Гильфан Абубекерович вскоре вернулся и опять ушёл на фронт. Воевал командиром батальона под Сталинградом, освобождал Белоруссию. Только под конец войны он вернулся в Москву, к семье. Его назначили заместителем начальника отдела боевой подготовки Пограничных войск СССР. А начальником этого отдела был его лучший друг с самого детства и боевой товарищ Герой Советского Союза Иван Давыдович Чернопятко. Наступил мир. Наши дочери Рита и Альфия подрастали, стали учиться.
В 1947 году, когда Альфия пошла в первый класс, Гильфана с Иваном Чернопятко пригласили в Токио свидетелями обвинения на процесс, где судили главных японских военных преступников. 30 и 31 октября 1947 года Гильфан выступал в международном трибунале. Все эти два дня допрос вёл американский адвокат, который стремился доказать невиновность японцев. Но это ему не удалось. Затем выступал Иван Чернопятко, а через месяц генерал Кузьма Евдокимович Гребенник, бывший в 1938 году начальником Хасанского пограничного отряда. До них в трибунале допрашивался подполковник Пётр Терёшкин, в то время уже командовавший полком. Выступления этих четверых героев полностью доказали вину японской военщины в развязывании кровавой бойни в районе озера Хасан.
11 декабря 1947 года Батаршин и Чернопятко возвращались из Токио на родину. Радиосвязь с самолётом поддерживалась до самого острова Аскольд - это совсем близко от Владивостока. Здесь связь оборвалась. Причины авиакатастрофы не выяснены до сих пор. Гибель двух друзей Героев Советского Союза Ивана Чернопятко и Гильфана Батаршина стала большой трагедией и для их семей, и для всех друзей. Им было тогда по 33 года. Офицеры-пограничники погибли в самом расцвете сил. Их именами названы улицы, школы, рыболовные суда… Так, именем Гильфана Батаршина названы большой морозильный рыболовецкий траулер управления "Приморрыбпром", улицы в городах Казани и Кировске, пионерский отряд в школе, где он учился. 28 июня 1967 г. решением общего собрания команды БМРТ «Гильфан Батаршин» герою - пограничнику посмертно присвоено звание почётного рыбака с занесением его имени в судовую Книгу почёта и включением навечно в штат экипажа.
О героях-пограничниках, их подвигах у озера Хасан написаны книги "Сын границы", "Тропы Петра Терёшкина" и о героях-хасанцах Александра Терентьевича Ушева, служившего до 1967 года в Хасанском пограничном отряде, очерки журналиста Мая Яковлевича Котлярского, опубликованные в книге "Пограничная застава", немало других произведений прозы, стихов и песен. Память своих земляков чтят шахтёры-кировцы, школьники, рыбаки-тихоокеанцы…
Теперь границу Родины охраняют солдаты и офицеры новых поколений. Ваша служба, ваш труд по обеспечению безопасности Родины достойны восхищения. Героическое прошлое границы - это ваш капитал! И вам его умножать!"
  
Это своеобразное интервью через беседу с пограничниками заставы Хасан Маргарита Ивановна давала мне в августе 1978 года. Прошло тридцать лет, но мне думается, что оно актуально до сих пор. Давно нет в нашей жизни наших Героев, нет уже, к сожалению, в живых и их верных боевых подруг. Но интересы Родины сегодня защищает младший внук Гильфана Батаршина полковник Гильфан Закиров, помнят о подвигах 70-летней давности другие его внуки Николай и Сергей, воспитывая его правнуков… Так можно уверенно говорить, что память Героев бессмертна! И умножить её предстоит новым поколениям граждан нашей великой Родины…

* * *

ВОСПИТЫВАТЬ НОВЫЕ ПОКОЛЕНИЯ
в духе пограничных традиций призывала жена Героя
Александра Григорьевна ЧЕРНОПЯТКО

Беседуя с пограничниками заставы Хасан в августе 1978 года, подполковник медицинской службы А.Г. Чернопятко дополнила Маргариту Ивановну Батаршину в том, что особое волнение им придаёт тот факт, что их мужья именно в этих местах получили своё боевое крещение, что они с Маргаритой Ивановной встречаются с пограничниками по возрасту такими же, сколько было их мужьям в то далёкое время, и даже более младшими, но столь же высоко несущими звание пограничника, защитника родных рубежей.
Как рассказывал ей Иван, они с Гильфаном вместе в кино и на танцы ходили, ухаживали за девчатами. Они были с ним большие друзья: из одной ячейки комсомола, одна у них была шахта, одна специальность и одно желание, где служить, если призовут. В 1936 году осенью они пошли в райвоенкомат на комиссию. Там объявили, что есть места в полку поближе, в той же области. А Иван говорит: "Нет, пошлите меня на Дальний Восток, на границу". Гильфан просил то же самое.
После выпуска из школы младшего комсостава Чернопятко назначили в маневренную группу. И не на отделение, а сразу младшим комвзвода. Вскоре командир уехал - оставили за него. Уже несколько месяцев он возглавлял 20 пограничников... Ответственность велика. Доверие поднимает. Старался изо всех сил. И тут команда - "В ружье!". Вывел взвод в подкрепление заставы на сопке Заозёрная. В помощники Ивану дали Батаршина. Они оба этому обрадовались.
24 июля 1938 года на рассвете боеготовность гарнизона на Заозёрной проверяли начальник Посьетского погранотряда полковник Гребенник и комиссар отряда Игнатов. Хоть и бывает, что в сутки пограничники спали не больше часа, зато отрытые окопы полного профиля и проволочные заграждения, и фугасы, заложенные на подступах под руководством начальника инженерной службы лейтенанта Виневитина, командование одобрило. Граница на участке заставы идёт прямо по гребню. Здесь пограничники и заняли позиции: если полезут самураи с маньчжурами, не смогут держать нашу территорию под огнём. Комиссар отряда предупредил: враг явно затевает небывалую провокацию - разведку боем прочности наших рубежей. Это проверка и нас самих, чего мы стоим. Как вспоминал Иван, он спросил Игнатова: "Можно перед боем вступить в партию?" Тот ответил: "Вступай! Мы тебя примем. Да вот оформить вряд ли теперь успеем... Так что обретёшь в бою право называться коммунистом!"
Глубокой ночью 31 июля разгорелся настоящий бой. Напавшие швыряли свои гранаты, похожие на наши "лимонки", одна из них шмякнулась у ног Ивана. Стальная груша с нарезкой у его сапога... Две секунды. Взрыв японской "груши" - через две секунды. Нагнулся. Схватил. Кинул в японцев. Увидел, как она рванула в гуще неприятельских солдат.
Потом он стал отбрасывать обратно хозяевам и другие гранаты. Огоренков, Тощилин, Зуев и другие бойцы тоже начали проворно переадресовывать "груши". Убойная сила неприятельских гранатных залпов уменьшилась, но это не означало, что удавалось отбрасывать всё. Появились во взводе первые раненые. И убитый. Взрывом гранаты Ивана бросило на землю. Посчастливилось: только контузило. Вскоре почувствовал: хлюпает в сапоге что-то. Оказалось - пуля прошила мякоть ноги. Быстро сделал сам перевязку.
В жестокой контратаке левый фланг отбил вражеский удар со стороны Дигашели. Чудовищное численное превосходство снова не помогло противнику. Побежал Иван в палатку к раненым - разжиться винтовкой. Но не отдают ребята. Мол, сделают нам перевязку - мы снова в бой... Попросил тогда бойца из своего взвода Валова, раненного очень тяжело. А тот: "Товарищ командир, винтарь не отдам. Вы меня отнесите на линию огня, сам я буду стрелять". И еще одним раненые поразили Чернопятко. Пограничники с пулевыми или осколочными ранениями в голову, грудь, живот лежали молча. Многие набивали патронами пулемётные магазины и ленты.
Что вело его в бою? О сокровенном не кричат. А, наверное, это было оно. У каждого, пожалуй, самое святое чувство - чувство Родины. Оно включает огромное твоё пространство - степи, горы, тайгу, берег океана, ту безбрежную даль, в которую глядел и не мог наглядеться в окошко вагона, пока отстукивал он колесами дороженьку от Донбасса до Приморья.
И оно же - то, как раньше семья жила в развалюхе и голодала, а теперь батька - уважаемый человек, мастер угольного забоя, и стали жить, как дай бог каждому.
Останется ли жив? Не знал. Эх, краешком глаза - если бы он мог! - глянуть из той огненной ночи в будущее...
Да, прожили два друга всего по 33 года, но сделали в своей жизни очень большие дела, чтобы страна родная жила в мире. И в Токио они были такими же бойцами, как на Хасане, на вид скромными, спокойными, но когда выступали на процессе, их нельзя было сбить с толку. Они доказали нашу правоту… Внуки их воспитываются в том же патриотическом, пограничном духе… Жизнь мужей продолжается в памяти и делах их потомков… Память героев просто требует воспитывать новые поколения, не забывая о патриотизме, чтобы не потерять эти поколения, чтобы сохранилась преемственность поколений…

* * *
Окончание следует

Окончание* * *

ЖЕНЩИНЫ НА ХАСАНЕ ТОЖЕ ВЕЛИ СЕБЯ ГЕРОИЧЕСКИ -
считала председатель женсовета Посьетского отряда
Наталья Васильевна КАРТАШЁВА

Наша семья приехала в Посьет в связи с переводом мужа к новому месту службы в декабре 1937 года, - начала свой рассказ Наталья Васильевна. Мне уже было 45 лет, я оказалась одной из самых старших по возрасту среди офицерских жён и как-то сразу вошла в жизнь городка, несколько позже возглавив женсовет.
Мы организовали репетиции в самодеятельном театре, особенно активно проявили свои таланты Женечка Соловьёва (сейчас, спустя тридцать лет, он известна как Заслуженная артистка РСФСР, прима актриса Приморского краевого драматического театра Евгения Аверкиевна Соловьёва), красноармеец Шутов, до службы на границе служивший в театре оперетты Свердловска, другие товарищи. Работали различные кружки - я овладела специальностью мастера по радиоприборам, многие жёны учились оказывать первую медицинскую помощь.
О том, что в любой момент возможны вооружённые провокации со стороны соседей, в Посьетском городке знали все, семьи пограничников с тревогой следили за сообщениями с границы, переживали за своих мужей и отцов, старались облегчить им быт.
Запомнился своим активным характером Вася Виневитин, как говорил Кузьма Евдокимович Гребенник, он был по образованию техником, а по знаниям - академиком.
И вот в последний день июля 1938 года нас облетела весть, что в районе озера Хасан начались бои, стали поступать раненые. Когда в маленьком медпункте все места были заняты, командование решило развернуть лазарет для раненых пограничников в отрядном клубе (это здание клуба до сих пор живо и используется по своему назначению).
Где-то 3 - 4 августа 1938 года в Посьет из Краскино переплыл подросток Саша Бражников (лет 11 ему было) с курткой отца (повара) и шапочкой мамы (санитарки), чтобы помогать в лазарете. Послала его мама, привязала вещи в узелке ему на голову и тот поплыл… Дали Саше графин с водой, сумочку с бутербродами, вот он ходил между ранеными и тихонечко спрашивал: "Дядечка, что ты хочешь, пить или есть?"
Анна Ивановна Волошина, чтобы облегчить отрядным женщинам помощь в тыловых и медицинских заботах, собрала у себя как бы прообраз будущего детского сада - с 62 детьми занималась, кормила, поила, обстирывала все эти дни, пока пограничники давали отпор японским самураям. Практически бессменно дежурили в лазарете Ванда Мирошина и Любовь Васильевна Матвеева, другие наши женщины. Никто не думал о подвигах, о наградах! Просто все в едином порыве защищали своё Отечество, кто чем мог. Женщины вот таким образом…
Когда мы узнали, что Ванечка Чернопятко придумал, как бороться с японскими гранатами, всем нам сразу же припомнился этот очень энергичный бравый пограничник. Они с Гильфаном Батаршиным были друзьями, и там же на линии границы не бросили друг друга.
А я после этих событий окончила курсы фельдшеров, выучилась не бояться крови… Впереди была ещё не одна возможность применить Посьетский опыт и медицинские знания…
А вам, дорогие мои, родные мои пограничники, хочу сказать - не надо стыдиться истории нашей страны, не надо никогда позволять её переписывать. Пусть слава героев не меркнет в ваших сердцах, пусть мужество их, храбрость, любовь к Родине станут для вас примером для подражания.

Подготовил полковник Каракулов Валентин Николаевич,
ветеран пограничных войск Тихоокеанского пограничного округа,
СССР и Российской Федерации

на нудны танки
_______________________________
Наше производство вентилируемых фасадов заслуживает очень высшего качества и уважения